На лесной опушке, в тепленькой избушке, жили-были три братца: воробей крылатый, мышонок мохнатый да блин масленый.
Воробей с поля прилетел, мышонок от кота удрал, блин со сковороды убежал.
Жили они, поживали, друг друга не обижали. Каждый свою работу делал, другому помогал. Воробей еду приносил - с полей зерен, из лесу грибов, с огорода бобов. Мышонок дрова рубил, а блин щи да кашу варил.
Хорошо жили. Бывало, воробей с охоты воротится, ключевой водой умоется, сядет на лавку отдыхать. А мышь дрова таскает, на стол накрывает, ложки крашеные считает. А блин у печи - румян да пышен - щи варит, крупной солью солит, кашу пробует.
Сядут за стол - не нахвалятся. Воробей говорит:
Эх, щи так щи, боярские щи, как хороши да жирны!
А блин ему:
А я, блин масленый, окунусь в горшок да вылезу - вот щи и жирные!
А воробей кашу ест, похваливает:
Ай каша, ну и каша - горазд горяча!
А мышь ему:
А я дров навезу, мелко нагрызу, в печь набросаю, хвостиком разметаю - хорошо в печи огонь горит - вот и горяча!
- Да и я, - говорит воробей, - не промах: соберу грибов, натащу бобов - вот вы и сыты!
Так они жили, друг друга хвалили, да и себя не обижали. Только раз призадумался воробей.
«Я, - думает, - целый день по лесу летаю, ножки бью, крылышки треплю, а они как работают? С утра блин на печи лежит - нежится, а только к вечеру за обед берется. А мышь с утра дрова везет да грызет, а потом на печь заберется, на бок перевернется, да и спит до обеда. А я с утра до ночи на охоте - на тяжкой работе. Не бывать больше этому!»
Рассердился воробей - ножками затопал, крыльями захлопал и давай кричать:
Завтра же работу поменяем!
Ну, ладно, хорошо. Блин да мышонок видят, что делать нечего, на том и порешили. На другой день утром блин пошел на охоту, воробей - дрова рубить, а мышонок - обед варить.
Вот блин покатился в лес. Катится по дорожке и поет:
Прыг-скок,
Прыг-скок,
Я - масленый бок,
На сметанке мешан,
На маслице жарен!
Прыг-скок,
Прыг-скок,
Я - масленый бок!
Бежал, бежал, а навстречу ему Лиса Патрикеевна.
Ты куда, блинок, бежишь-спешишь?
- На охоту.
- А какую ты, блинок, песенку поешь?
Блин заскакал на месте да и запел:
Прыг-скок,
Прыг-скок,
Я - масленый бок,
На сметанке мешан,
На маслице жарен!
Прыг-скок,
Прыг-скок,
Я - масленый бок!
Хорошо поешь, - говорит Лиса Патрикеевна, а сама ближе подбирается. - Так, говоришь, на сметане мешан?
А блин ей:
На сметане да с сахаром!
А лиса ему:
Прыг-скок, говоришь?
Да как прыгнет, да как фыркнет, да как ухватит за масленый бок - ам!
А блин кричит:
Пусти меня, лиса, в дремучие леса, за грибами, за бобами - на охоту!
А лиса ему:
Нет, я съем тебя, проглочу тебя, со сметаной, с маслом да и с сахаром!
Блин бился, бился, еле от лисы вырвался, - бок в зубах оставил, - домой побежал!
А дома-то что делается!
Стала мышка щи варить: чего ни положит, а щи все не жирны, не хороши, не маслены.
«Как, - думает, - блин щи варил? А, да он в горшок нырнет да выплывет, и станут щи жирные!»
Взяла мышка да и кинулась в горшок. Обварилась, ошпарилась, еле выскочила! Шубка повылезла, хвостик дрожмя дрожит. Села на лавку да слезы льет.
А воробей дрова возил: навозил, натаскал да давай клевать, на мелкие щепки ломать. Клевал, клевал, клюв на сторону своротил. Сел на завалинку и слезы льет.
Прибежал блин к дому, видит: сидит воробей на завалинке - клюв на сторону, слезами воробей заливается. Прибежал блин в избу - сидит мышь на лавке, шубка у ней повылезла, хвостик дрожмя дрожит.
На лесной опушке, в тепленькой избушке, жили-были три братца: воробей крылатый, мышонок мохнатый да блин масленый.
Воробей с поля прилетел, мышонок от кота удрал, блин со сковороды убежал.
Жили они, поживали, друг друга не обижали. Каждый свою работу делал, другому помогал. Воробей еду приносил — с полей зерен, из лесу грибов, с огорода бобов. Мышонок дрова рубил, а блин щи да кашу варил.
Хорошо жили. Бывало, воробей с охоты воротится, ключевой водой умоется, сядет на лавку отдыхать. А мышь дрова таскает, на стол накрывает, ложки крашеные считает. А блин у печи — румян да пышен — щи варит, крупной солью солит, кашу пробует.
Сядут за стол — не нахвалятся. Воробей говорит:
— Эх, щи так щи, боярские щи, как хороши да жирны!
А блин ему:
— А я, блин масленый, окунусь в горшок да вылезу — вот щи и жирные!
А воробей кашу ест, похваливает:
— Ай каша, ну и каша — горазд горяча!
А мышь ему:
— А я дров навезу, мелко нагрызу, в печь набросаю, хвостиком разметаю — хорошо в печи огонь горит — вот и горяча!
— Да и я, — говорит воробей, — не промах: соберу грибов, натащу бобов — вот вы и сыты!
Так они жили, друг друга хвалили, да и себя не обижали.
Только раз призадумался воробей.
«Я, — думает, — целый день по лесу летаю, ножки бью, крылышки треплю, а они как работают? С утра блин на печи лежит — нежится, а только к вечеру за обед берется. А мышь с утра дрова везет да грызет, а потом на печь заберется, на бок перевернется, да и спит до обеда. А я с утра до ночи на охоте — на тяжкой работе. Не бывать больше этому!»
Рассердился воробей — ножками затопал, крыльями захлопал и давай кричать:
— Завтра же работу поменяем!
Ну, ладно, хорошо. Блин да мышонок видят, что делать нечего, на том и порешили. На другой день утром блин пошел на охоту, воробей — дрова рубить, а мышонок — обед варить.
Вот блин покатился в лес. Катится по дорожке и поет:
Прыг-скок,
Прыг-скок,
Я — масленый бок,
На сметанке мешан,
На маслице жарен!
Прыг-скок,
Прыг-скок,
Я — масленый бок!
Бежал, бежал, а навстречу ему Лиса Патрикеевна.
— Ты куда, блинок, бежишь-спешишь?
— На охоту.
— А какую ты, блинок, песенку поешь?
Блин заскакал на месте да и запел:
Прыг-скок,
Прыг-скок,
Я — масленый бок,
На сметанке мешан,
На маслице жарен!
Прыг-скок,
Прыг-скок,
Я — масленый бок!
— Хорошо поешь, — говорит Лиса Патрикеевна, а сама ближе подбирается. — Так, говоришь, на сметане мешан?
А блин ей:
— На сметане да с сахаром!
А лиса ему:
— Прыг-скок, говоришь?
Да как прыгнет, да как фыркнет, да как ухватит за масленый бок — ам!
А блин кричит:
— Пусти меня, лиса, в дремучие леса, за грибами, за бобами — на охоту!
А лиса ему:
— Нет, я съем тебя, проглочу тебя, со сметаной, с маслом да и с сахаром!
Блин бился, бился, еле от лисы вырвался, — бок в зубах оставил, — домой побежал!
А дома-то что делается!
Стала мышка щи варить: чего ни положит, а щи все не жирны, не хороши, не маслены.
«Как, — думает, — блин щи варил? А, да он в горшок нырнет да выплывет, и станут щи жирные!»
Взяла мышка да и кинулась в горшок. Обварилась, ошпарилась, еле выскочила! Шубка повылезла, хвостик дрожмя дрожит. Села на лавку да слезы льет.
А воробей дрова возил: навозил, натаскал да давай клевать, на мелкие щепки ломать. Клевал, клевал, клюв на сторону своротил. Сел на завалинку и слезы льет.
Прибежал блин к дому, видит: сидит воробей на завалинке — клюв на сторону, слезами воробей заливается. Прибежал блин в избу — сидит мышь на лавке, шубка у ней повылезла, хвостик дрожмя дрожит.
Как увидели, что у блина полбока съедено, еще пуще заплакали.
Тут блин и говорит:
— Так всегда бывает, когда один на другого кивает, свое дело делать не хочет.
Тут воробей со стыда под лавку забился.
Ну, делать нечего, поплакали-погоревали, да и стали снова жить-поживать по-старому: воробей еду приносить, мышь дрова рубить, а блин щи да кашу варить.
Так они живут, пряники жуют, медком запивают, нас с вами вспоминают.
На лесной опушке, в тепленькой избушке, жили-были три братца: Воробей крылатый, Мышонок мохнатый да Блин масляный. Каждый свою работу делал и другому помогал.
Воробей еду приносил:
С поля – зерен,
Из лесу – грибов,
С огорода принесу бобов!
А Мышонок ему:
– А я дров навезу, мелко нагрызу, в печь набросаю, хвостиком размету – хорошо в печке огонь горит, вот каша и горяча, увариста!
– Да и я, – говорит Воробей, – не промах: соберу грибов, натащу бобов – вот вы и сыты!
Так они и жили, друг друга хвалили.
Только раз призадумался Воробей:
«Я, – думает, – целый день по лесу летаю, ножки бью, крылышки треплю, а они как работают? С утра Блин на печи лежит – нежится, только к вечеру за обед берется. А Мышонок с утра дрова везет да грызет, а потом на печь заберется, на бок повернется, да и спит до обеда. А я с утра до ночи на охоте – на тяжелой работе?! Не бывать больше этому!»
Рассердился Воробей – ножками затопал, крыльями захлопал и давай кричать:
– Завтра же работу поменяем! Завтра же работу поменяем!
Прибежали Блин да Мышонок, стал воробей им приказывать:
– Ты, Блин, утром на охоту пойдешь. Я, Воробей, буду завтра дрова рубить. А ты, Мышонок, будешь печку топить, щи да кашу варить!
Ну ладно, хорошо. Блин да Мышонок видят, что делать нечего, на том и порешили. На другой день утром Блин пошел на охоту, Воробей – дрова рубить, а Мышонок – обед варить.
Вот Блин покатился в лес. Катится по дорожке и поет:
Прыг-скок,
Прыг-скок,
Я масляный бок,
Я умен, я силен,
Мне все нипочем!
Был на кухне Блин работник –
Стал теперь в лесу охотник!
Прыг-скок,
Я масляный бок,
Прыг-скок,
Я масляный бок!
А навстречу ему Лиса Патрикеевна.
– Ты куда, Блинок, бежишь, спешишь?
– На охоту!
– Да ты, наверное, великий охотник?
– Был на кухне Блин работник – стал теперь в лесу охотник!
– А какую ты, Блинок, песенку поешь?
Блин заскакал на месте и спел свою песенку.
Прыг-скок,
Прыг-скок,
Я масляный бок,
Я умен, я силен,
Мне все нипочем!
Был на кухне Блин работник –
Стал теперь в лесу охотник!
– Хорошо поешь, – говорит Лиса Патрикеевна, а сама ближе подбирается.
Да как прыгнет, да как фыркнет, да как ухватит Блин за масляный бок – ам! Блин бился, бился, еле от лисы вырвался: бок в зубах оставил, домой побежал.
А дома-то что делается! Стал Мышонок щи варить; чего ни положит, чего ни прибавит, а щи все не жирны, не хороши, не масляны!
«Как, – думает, – Блин щи варил? А, да он в горшок нырнет да выплывет, и станут щи жирные!»
Взял Мышонок да и кинулся в горшок. Обварился, ошпарился, еле выскочил! Шубка вылезла, хвостик дрожит. Сел на лавку, слезы льет.
А Воробей дрова возил. Навозил да давай клевать, на маленькие щепки ломать. Клевал, клевал, клюв на сторону своротил!
Прибежал Блин к дому, видит: сидит Воробей на завалинке – клюв на сторону, слезами заливается:
– Ой, головушка болит! Ой, плечики щемит!
А в избе Мышонок сидит на лавке, шубка у него повылезла, хвостик дрожит:
– Ой, спинка болит, ой, хвостик дрожит!
Тут блин и говорит:
– Так всегда бывает, когда один на другого кивает, свое дело делать не хочет!..
Ну, делать нечего, поплакали, погоревали, да и стали жить-поживать по-старому: Воробей – еду приносить, Мышонок – дрова рубить, а Блин – щи да кашу варить.
Так они и живут, пряники жуют, медком запивают, нас с вами вспоминают.
Крылатый, мохнатый да масляный
Крылатый, мохнатый да масленый
Н
а лесной опушке, в тёпленькой избушке были три братца: воробей крылатый, мышонок мохнатый да блин масленый.
Воробей с поля прилетел, мышонок от кота удрал, блин со сковороды убежал.
Жили они, поживали, друг друга не обижали. Каждый свою работу делал, другому помогал. Воробей еду приносил - с полей зёрен, из лесу грибов, с огорода бобов. Мышонок дрова рубил, а блин щи да кашу варил.
Хорошо жили. Бывало, воробей с охоты воротится, ключевой водой умоется, сядет на лавку отдыхать. А мышь дрова таскает, на стол накрывает, ложки крашеные считает. А блин у печи - румян да пышен щи варит, крупной солью солит, кашу пробует.
Сядут за стол - не нахвалятся. Воробей говорит:
- Эх, щи так щи, боярские щи, как хороши да жирны!
А блин ему:
- А я, блин масленый, окунусь в горшок да вылезу - вот щи и жирные!
А воробей кашу ест, похваливает:
- Ай каша, ну и каша - горазд горяча! А мышь ему:
- А я дров навезу, мелко нагрызу, в печь набросаю, хвостиком разметаю - хорошо в печи огонь горит - вот каша и горяча!
- Да и я, - говорит воробей, - не промах: соберу грибов, натащу бобов – вот вы и сыты!
Так они жили, друг друга хвалили, да и себя не обижали.
Только раз призадумался воробей.
«- Я, - думает, - целый день по лесу летаю, ножки бью, крылышки треплю, а они как работают? С утра блин на печи лежит – нежится, а только к вечеру за обед берется. А мышь с утра дрова везет да грызет, а потом на печь заберется, на бок перевернется, да и спит до обеда. А я с утра до ночи на охоте - на тяжкой работе. Не бывать больше этому! »
Рассердился воробей - ножками затопал, крыльями захлопал и давай кричать:
- Завтра же работу поменяем!
Ну, ладно, хорошо. Блин да мышонок видят, что делать нечего, на том и порешили. На другой день утром блин пошёл на охоту, воробей - дрова рубить, а мышонок - обед варить.
Вот блин покатился в лес. Катится по дорожке и поёт:
Прыг-скок,
Прыг-скок,
Я - масленый бок,
На сметанке мешан,
На маслице жарен!
Прыг-скок,
Прыг-скок,
Я - масленый бок!
Бежал, бежал, а навстречу ему Лиса Патрикеевна.
- Ты куда, блинок, бежишь –спешишь?
- На охоту.
- А какую ты, блинок песенку поёшь?
Блин заскакал на месте да и запел:
Прыг-скок,
Прыг-скок,
Я - масленый бок,
На сметанке мешан,
На маслице жарен!
Прыг-скок,
Прыг-скок,
Я - масленый бок!
- Хорошо поёшь, - говорит Лиса Патрикеевна, а сама ближе подбирается.
- Так, говоришь, на сметане мешан?
А блин ей:
- На сметане да с сахаром!
А лиса ему:
- Прыг-скок, говоришь?
Да как прыгнет, да как фыркнет, да как ухватит за масленый бок - ам!
А блин кричит:
- Пусти меня, лиса, в дремучие леса, за грибами, за бобами - на охоту!
А лиса ему:
- Нет, я съем тебя, проглочу тебя, со сметаной, маслом да и с сахаром!
Блин бился, бился, еле от лисы вырвался, - бок в зубах оставил, - домой побежал.
А Дома-то что делается!
Стала мышка щи варить: чего ни положит, а щи всё не жирны, не хороши, не маслены.
Как, - думает, - блин щи варил? А, да он в горшок нырнёт да выплывет, и станут щи жирные!
Взяла мышка да и кинулась в горшок. Обварилась, ошпарилась, еле выскочила! Шубка повылезла, хвостик дрожмя дрожит. Села на лавку да слезы льёт.
А воробей дрова возил. Навозил, натаскал да давай клевать, на мелкие щепки ломать. Клевал, клевал, клюв на сторону своротил. Сел на завалинку и слёзы льёт.
Прибежал блин к дому, видит: сидит воробей на завалинке - клюв на сторону, слезами воробей заливается. Прибежал блин в избу - сидит мышь на лавке, шубка у ней повылезла, хвостик дрожмя дрожит.
Как увидели, что у блина полбока съедено, ещё пуще заплакали.
Тут блин и говорит:
- Так всегда бывает, когда один на другого кивает, свое дело делать не хочет.
Тут воробей со стыда под лавку забился.
Ну, делать нечего, поплакали-погоревали, да и стали снова жить-поживать по-старому: воробей еду приносить, мышь дрова рубить, а блин щи да кашу варить.
Так они живут, пряники жуют, медком запивают, нас с вами вспоминают.
На лесной опушке, в тепленькой избушке, жили-были три братца: воробей крылатый, мышонок мохнатый да блин масленый.
Воробей с поля прилетел, мышонок от кота удрал, блин со сковороды убежал.
Жили они, поживали, друг друга не обижали. Каждый свою работу делал, другому помогал. Воробей еду приносил — с полей зерен, из лесу грибов, с огорода бобов. Мышонок дрова рубил, а блин щи да кашу варил.
Хорошо жили. Бывало, воробей с охоты воротится, ключевой водой умоется, сядет на лавку отдыхать. А мышь дрова таскает, на стол накрывает, ложки крашеные считает. А блин у печи — румян да пышен — щи варит, крупной солью солит, кашу пробует.
Сядут за стол — не нахвалятся. Воробей говорит:
— Эх, щи так щи, боярские щи, как хороши да жирны!
А блин ему:
— А я, блин масленый, окунусь в горшок да вылезу — вот щи и жирные!
А воробей кашу ест, похваливает:
— Ай каша, ну и каша — горазд горяча!
А мышь ему:
— А я дров навезу, мелко нагрызу, в печь набросаю, хвостиком разметаю — хорошо в печи огонь горит — вот и горяча!
— Да и я, — говорит воробей, — не промах: соберу грибов, натащу бобов — вот вы и сыты!
Так они жили, друг друга хвалили, да и себя не обижали.
Только раз призадумался воробей.
«Я, — думает, — целый день по лесу летаю, ножки бью, крылышки треплю, а они как работают? С утра блин на печи лежит — нежится, а только к вечеру за обед берется. А мышь с утра дрова везет да грызет, а потом на печь заберется, на бок перевернется, да и спит до обеда. А я с утра до ночи на охоте — на тяжкой работе. Не бывать больше этому!»
Рассердился воробей — ножками затопал, крыльями захлопал и давай кричать:
— Завтра же работу поменяем!
Ну, ладно, хорошо. Блин да мышонок видят, что делать нечего, на том и порешили. На другой день утром блин пошел на охоту, воробей — дрова рубить, а мышонок — обед варить.
Вот блин покатился в лес. Катится по дорожке и поет:
Прыг-скок,
Прыг-скок,
Я — масленый бок,
На сметанке мешан,
На маслице жарен!
Прыг-скок,
Прыг-скок,
Я — масленый бок!
Бежал, бежал, а навстречу ему Лиса Патрикеевна.
— Ты куда, блинок, бежишь-спешишь?
— На охоту.
— А какую ты, блинок, песенку поешь?
Блин заскакал на месте да и запел:
Прыг-скок,
Прыг-скок,
Я — масленый бок,
На сметанке мешан,
На маслице жарен!
Прыг-скок,
Прыг-скок,
Я — масленый бок!
— Хорошо поешь, — говорит Лиса Патрикеевна, а сама ближе подбирается. — Так, говоришь, на сметане мешан?
А блин ей:
— На сметане да с сахаром!
А лиса ему:
— Прыг-скок, говоришь?
Да как прыгнет, да как фыркнет, да как ухватит за масленый бок — ам!
А блин кричит:
— Пусти меня, лиса, в дремучие леса, за грибами, за бобами — на охоту!
А лиса ему:
— Нет, я съем тебя, проглочу тебя, со сметаной, с маслом да и с сахаром!
Блин бился, бился, еле от лисы вырвался, — бок в зубах оставил, — домой побежал!
А дома-то что делается!
Стала мышка щи варить: чего ни положит, а щи все не жирны, не хороши, не маслены.
«Как, — думает, — блин щи варил? А, да он в горшок нырнет да выплывет, и станут щи жирные!»
Взяла мышка да и кинулась в горшок. Обварилась, ошпарилась, еле выскочила! Шубка повылезла, хвостик дрожмя дрожит. Села на лавку да слезы льет.
А воробей дрова возил: навозил, натаскал да давай клевать, на мелкие щепки ломать. Клевал, клевал, клюв на сторону своротил. Сел на завалинку и слезы льет.
Прибежал блин к дому, видит: сидит воробей на завалинке — клюв на сторону, слезами воробей заливается. Прибежал блин в избу — сидит мышь на лавке, шубка у ней повылезла, хвостик дрожмя дрожит.
Как увидели, что у блина полбока съедено, еще пуще заплакали.
Тут блин и говорит:
— Так всегда бывает, когда один на другого кивает, свое дело делать не хочет.
Тут воробей со стыда под лавку забился.
Ну, делать нечего, поплакали-погоревали, да и стали снова жить-поживать по-старому: воробей еду приносить, мышь дрова рубить, а блин щи да кашу варить.
Так они живут, пряники жуют, медком запивают, нас с вами вспоминают.
